В нашей семье всегда был человек свободной профессии. Мать начала работать в журнальном издательстве когда я был маленьким. Сколько себя помню, отец всегда был скульптором-фрилансером, не считая пары случаев в конце 70-х и 80-х, когда он работал штатным сотрудником в разных компаниях. Он мастерил пряжки на пояс, лепил бюсты, фонтаны, морских котиков, читающих книги на скамейке, гигантских фламинго, индейцев с факелами, фонарные столбы, женские статуи в стиле ар-деко Эрте, статую Фонза (Артур Герберт Фонзарелли или Фонз, герой американского сериала «Счастливые дни» — прим. переводчика), и миллионы коммерческих прибамбасов. Ещё он рисует карандашом и красками. Дома есть картина со мной, сидящим на ступеньках нашего старого дома в Каледонии, штат Висконсин. На другой стене весит его давняя огромная картина, изображающая безумное абстрактное нечто. С помощью планшета Wacom он создаёт на компьютере самые загадочные, чертовские ландшафты в стиле Босха, которые мне когда-либо приходилось видеть.
Я никогда не разделял всё это на «искусство» и «не искусство». Для меня всё это — искусство. Я никогда не думал о том, что коммерческие произведения менее ценны, чем личные, или что гигантские абстракции обладают большей художественной ценностью, чем портреты членов семьи и друзей. Многие люди относят личную заинтересованность и упорство к качествам истинного творца. Отказ от личного интереса, отказ от точки зрения, отказ от принципов — это предательство. Я никогда не считал отца продажным, поскольку в деловых отношениях он, прямо скажем, упрям, вспыльчив и неуклонен. Не важно, работает ли он на школу, для города Милуоки, или на местного миллиардера. Если вы попросите его внести какие-нибудь изменения, с которыми он не согласен, ответ будет быстрым и категоричным.
В личном отношении творца есть нечто достойное постоянного восхищения — непреклонность. В ней отражаются принципы, уверенность, упорство. Он говорит: «Я — автор, здесь я решаю». Такое отношение редко награждается и обычно не уважается людьми, занимающимися награждением — клиентами. Всю жизнь я наблюдал, как отец лепил скульптуры множеству людей. Я видел, как он расстраивался и ликовал, когда семья переживала финансовые взлёты и падения. Благодаря родителям я никогда не чувствовал себя голодным и бедным, и точно знаю, что отец старался как мог. Я никогда не заморачивался ярлыками вроде «искусство», «изящное искусство», «коммерческое искусство». Важны усилия и решения. Важно ли удовлетворять зрительскую аудиторию? Нужна ли вообще эта аудитория? Можно ли сделать плохой выбор и потом исправить его? Должен ли быть какой-то глубокий смысл? Есть ли тебе дело до того, что кому-то не понравится? Важно ли сохранить отношения с клиентом? Готов ли ты жить или умереть здесь и сейчас?
Выросши в семье скульптора, работая десять лет с художниками, писателями и композиторами в сфере видеоигр, и, почти столько же живя вместе с традиционной художницей, я создал свой канон для оценки художественных произведений: делай всё, что хотел сделать в жизни, но не жди, что кто-нибудь заплатит или зауважает.
Это моя бритва Оккама. Это лучшее разрешение любых творческих дискуссий со зрительской аудиторией. Так ли важно мнение или финансовая поддержка зрителей, чтобы ради них принять презираемое тобой творческое решение? Зрители меняются: сотрудники, босс, клиенты, возлюбленные, родители, критики, общественность. Ты по разному оцениваешь каждый тип зрителей, иногда своенравно, иногда логично. Одни вопросы решать легче, чем другие. Иногда легко принять или отпустить. Иногда, это невыносимо больно. Иногда ты не меняешь мнение из принципа. Иногда пошлёшь этого придурка подальше.
Зачастую мы используем «искусство» и «авторское видение» художника (автора, режиссёра и т.д.) как невидимый щит, оправдывая выбор, если он не сошёлся с ожиданиями зрителей. Мы делаем выбор, зрители жалуются, и зачастую — даже, можно сказать, слишком часто — мы говорим: «Извините, это искусство». Это непродуктивное отступление. Это абсурдное неаргументированное завершение диалога. Мы воздвигаем стену, сквозь которую не может пробиться никакая критика. И как на это должны отвечать критики?
Кому-то не нравится, как вы нарисовали персонажа. Кто-то недоволен концовкой. Некоторым не нравится выбранный ракурс. Защищаясь «искусством», мы не отвечаем на критику, а необоснованно отрицаем всякую критику. Мы не поддерживаем диалог, не способствуем самоанализу, и (обычно) не успокаиваем недовольных зрителей. В худшем случае такая защита провоцирует отвлечённые дебаты об определении искусства. В таких спорах не бывает победителей, и сами они уходят в такую даль, что редко возвращаются к начальному объекту критики.
Когда я смотрю на это, я спрашиваю себя: «Так ли должны общаться авторы и зрители?». Я так не думаю. Авторы и зрители заслуживают и выигрывают от честных объяснений, почему сделан тот или иной выбор. Перестаньте говорить об «искусстве», об «авторском видении». Как взаимные обвинения могут поддержать диалог? Это ставит под вопрос наш труд, наш выбор, наши отношения (или их отсутствие) со зрителями.
В конце концов, наши работы — это наш ответ на вопросы. Показывая их публике, мы демонстрируем наши взгляды и ценности. Все, что идёт за этим: продажи, обзоры, обсуждения, осмотры, переиздания — это инструменты автора и публики для развития или пересмотра ценностей в дальнейшей работе. И, если автор не рассчитывает попрощаться с творческой карьерой после очередного проекта, ему, как и всем, придётся проходить через это всю жизнь.
Если вы хотите закончить диалог, покончить с общением, можете легко отмахнуться от критики. Создавая работу для публики, вы вряд ли рассчитываете понравиться всем. Иногда принцип «да пошёл ты, придурок» самый верный. Если не хотите, чтобы эти люди платили и уважали вашу работу, не считайтесь с ними, они не стоят ваших стараний и времени, а вы не стоите их. Но большинство может принять некоторое недовольство в рядах целевой аудитории. Мы делаем выбор, некоторые представители аудитории недовольны, но мы чувствуем, что поступили правильно. Мы можем увлечь этих людей и остальную аудиторию, можем честно объяснить взгляды и выслушать их.
Представители творческих профессий должны бороться с меняющимися приоритетами. Мы все так или иначе идём на компромисс. Чем лучше мы осветим перипетии выбора и борьбы за него, тем лучше. ▲
